Гиперборейская чума - Страница 95

К оглавлению

95

Он все-таки заставил старичка (Спартак Илларионович вдруг как-то сразу постарел) составить список имен и должностей хотя бы тех лиц, которые были упомянуты в разговорах. Но это же бред, мой бред, протестовал старичок, я их выдумал, откуда-то взял… я не знаю, зачем я все это сочинил и сам почти поверил, но ничего такого… я болею, отстаньте от меня… Вебер настоял – и правильно сделал. Воспоминания Спартака Илларионовича испарялись с каждым часом.

Проверка списка показала, что все значащиеся в нем люди существуют в действительности. Три четверти из них находятся сейчас за границами Советского Союза в длительных командировках. Ни с кем из них Спартак Илларионович Кружно не мог в этой жизни иметь профессиональных, бытовых или прочих контактов; о существовании многих он вообще не мог знать…

Через два дня так и стало. Он перестал знать все. Теперь это был пенсионер, бывший конторский работник, человек одинокий. Разумеется, от одиночества он и придумал всю эту мистерию…

Так решил бы любой, но не Вебер.

Он проверил тех из списка, кто не был за границей. Как на подбор, это все были скромные, одинокие, серые, ничем не примечательные старички…

Кто-то решительно стряхнул кого-то с хвоста. Замел следы. Обрубил все концы.

Но у Вебера была бульдожья хватка и бездна терпения…

Через десять лет он пришел к выводу: если хочешь чего-то добиться – добивайся только сам. Хитри, подличай, нарушай все законы. Жертвуй людьми, которые пришли к тебе за спасением…

Но рассказывать об этом Максим Адрианович не стал. Лишь стиснул кулаки – до посинения громадных бугристых костяшек.

…Когда на одной из тайных операций – Вебер попытался воспользоваться паникой и неразберихой, возникшей после воцарения Андропова, – он получил тяжелую контузию позвоночника и у него катастрофически быстро стали отказывать ноги, его единственной дочери Катьке было двадцать три года, и она заканчивала с отличием педагогический имени Крупской…

Контрапункт: Сумерки Эдема
ИСПОЛНЯЕТ КРОНИД ПЛАТОНОВИЧ

Власти у нимуланов никакой не было вовсе; правда, мужчины в этом племени во всем полагались на женщин, поскольку именно они (вернее, группа избранных, возглавляемая Аглиак) владели искусством хождения по времени как в ту, так и в другую сторону. Они же поддерживали существование нимулан-муй на блаженной сей земле.

– Время – что тайга, – говорили они. – Мужик тайга ходи, как свой чум, жена время ходи.

По их понятиям, как в тайге опытный охотник всегда может вернуться на прежнее место, примечая примятый мох, сломанную ветку либо след от медвежьих когтей на коре дерева, так и, живя во времени, в любой момент можно поворотить вспять, хорошенько припомнив несколько событий из прежней жизни, – нужно только знать, какие именно события следует почитать достойными. Здешним Хроносом была Мнемозина.

Много позже, из настойчивых моих расспросов и уклончивых их намеков я, как мне кажется, понял, в чем заключалась метода хождения по времени этих странных и, о чем будет сказано позже, несчастных женщин. У всякого человека случаются мгновения – то, что французы называют deja vu, – когда ему кажется, что он уже был однажды в каком-либо заведомо незнакомом месте, попадал уже в такую ситуацию, говорил уже такие слова. Со мной и с вами это было не единожды – но попробуйте-ка припомнить с ходу хотя бы десяток таковых за всю жизнь в точности! Туземные жрицы знают наверное, какие из сих моментов должно полагать ложными, а какие – истинными. Истинные и являются путеводными знаками, которые следует воспроизвести в памяти с большой достоверностью. Для укрепления памяти используются различные ароматические вещества. Во время прихода очередного deja vu жрица нюхает зашитую в мешочек траву – нечто вроде саше – и после в любое время способна восстановить в памяти тогдашнее ощущение. Искусству сему избранных девочек обучают с малолетства и в большой тайне от мужчин – которые, впрочем, не слишком-то и стремятся к познанию, наслаждаясь охотой, пляской и питием браги из березового сока и меда, сбирая все цветы удовольствия.

В долгих беседах ясными неизменно вечерами мало-помалу постигал я природу Времени. Способов странствия по нему существует множество; можно двигаться по вышеупомянутым тропинкам, а можно и напрямик, как бы прорубая заросли, – но для этого требуется гораздо больше усилий; можно плыть по рекам – ежели знаешь, где они протекают; можно, наконец, очутиться над временем, словно воспарив на монгольфьере. Простейшим же способом является создание Ворот – недаром у всех народов ворота являются священным символом, но при этом следует либо принести кровавую жертву, либо тут же, экспромтом, создать единовременное заклинание, для чего требуется истинный поэтический дар. Но нимуланы чураются пролития крови, хотя в кротости их я невдолге усомнился…

Дети у нимуланов рождаются чрезвычайно редко – должно быть, безмятежная жизнь не требует большой плодовитости. И тем более я поражен был, узнав, что младенцев мужеска пола, рождаемых нимуланскими жрицами Мнемозины, с дьявольскою жестокостью умерщвляют, бросая в реку помещенными в своеобразную плавучую колыбель, и навряд ли хоть один из этих дикарских Моисеев попал в благодетельные руки дочери какого-нибудь тубаларского фараона. На мой вопрос, для чего такое зверство, Аглиак отвечала, что из мужчины, рожденного жрицею, может вырасти так называемый Грядущий Кам, который способен уничтожить весь мир.

Аглиак… Вы, вероятно, уже догадались, что для меня она стала более чем спасительницей. Увы, человек слаб. Почти все мои товарищи по несчастью обзавелись в Сибири подругами – большею частью из простонародья. Что делать? Я грешен, и я сполна уже расплатился за свой грех.

95